Журнал "TIME" в 1927 году решил определять человека года. Еще до того журнал публиковал на первой странице фотографии знаменитостей. Первым (в 1925 году) на обложке был представлен Чарли Чаплин. В последующем человеком года назывался Сталин (1936), а портретов удостаивались Гитлер (1945, так сказать, посмертно), Хрущев, Кастро и десятки других — кто со знаком плюс (Черчилль, де Голль), а кто и минус. Последний человек года — Билл Гейтс, а за ним следовала принцесса Диана. Этот же журнал ввел пост человека десятилетия, коим был, например, и Горбачев.
Но время летит, до 21 века, когда сменятся не только год, но век и тысячелетие остается всего… Да, сколько? Если считать, что сие произойдет в 2000 году, то всего менее двух лет. А если в 2001, то менее трех. Календарно век должен смениться в 2001 году (именно под эту дату назвал свой фильм Стенли Кубрик «Космическая одиссея 2001»). Но психологически все ожидают этого в 2000. Думаю, что психология победит. И так как в истории человечества это происходит только второй раз (большая удача, что дожили), — представьте, что мы вступим в новое тысячелетие. А будет ли потом еще и четвертое тысячелетие — никто предсказать не возьмется.
Такая редкость подвигает американскую прессу спешить. Газета «Вашингтон пост» опережает время и выстраивает ранжиры, кто займет какое место в истекающем тысячелетии, кто станет человеком 1, 2 и так далее. Газета определила человека тысячелетия еще год назад. А недавно подтвердила свой выбор. Вырываются в передовики и отдельные авторы, настрочившие, подобно Майклу Харту, книги со списками ста самых важных личностей за всю историю. Этот Харт первым ставит Мухаммада. Еще кто-то — Черчилля. Здесь у каждого — свое мнение.
Итак, кого же «Вашпостовцы» поставили на первое место? Прежде чем его назвать, поясню, что они действовали примерно так же, как судьи на соревнованиях по гимнастике. Там присуждают первые места и золотые медали за упражнения на отдельных снарядах (брусья, перекладина, вольные и пр.), и потом по сумме баллов определяется абсолютный чемпион. Так вот, по отдельным видам деятельности с оценками газеты можно согласиться: она ставит на первое место по научным заслугам Эйнштейна, а на первое по злодейству — Гитлера. А вот главный титул абсолютного чемпиона второго тысячелетия, звание человека тысячелетия получил (если не знать — ни за что не догадаешься) наш добрый знакомый Чингисхан. Как говаривал Владимир Вишневский: «Я повторяю свой вопрос: «Ура?» И я повторяю: «Ура или нет?»
Многие недоумевают: за что, за какие заслуги? «Вашингтон пост» отвечает: за то, что он впервые свел лицом к лицу Восток и Запад, познакомил варваров, дикий народ степей, с цивилизацией. А цивилизации показал облик вольных номадов, своего рода кентавров больших просторов. Для этого пришлось совершить Великий Западный поход, проскакать 5 тысяч километров. Перед тем завоевать Китай, Среднюю Азию, сокрушить русские княжества, раздавить половцев, слегка пощипать Венгрию и Польшу. Ради титула «Человек тысячелетия» стоило сделать и больше. Но уже с Чехией получилась осечка. Тем более пришлось оставить в покое Скандинавию, Италию, Германию, Францию, Англию. То есть как раз то, что называется собственно Западом. Не говоря уж о том, что Чингисхан не покусился на Америку. За одно это его нужно было бы причислить к лику если не святых, то знаменитых.
Но давайте присмотримся к этому лику внимательней. Чингисхан угас в 1227 году. А последний бросок на Запад происходил в конце 30-40 годов XIII века. И, стало быть, осуществлял его не Чингисхан, но его дети и даже внуки. В основном — внуки. К примеру, столь нам известный Бату-хан (Батый). Так что если кого и награждать титулом самого известного человека тысячелетия за связь Востока и Запада, так именно его.
На Руси раньше монголов называли татарами. В истории знакомство с ними более известно под двойным названием «татаро-монгольского ига». Вообще же татарами называли одно из кочевых племен на севере Китая китайцы. Монголы Чингисхана затем частично татар уничтожили, частично включили в свой состав, а их имя «татары» непостижимым для логики образом осталось за монголами. Это примерно все равно, как если бы немцы стали называться цыганами.
Итак, монгол Тэмуджин, получивший впоследствии имя Чингисхан, родился в 1162 году (Советская энциклопедия дает ошибочно 1155 год) от Есугея из рода Бор-джигинов и меркитской (не монгольской) девицы Оэлун, которую Есугей захватил у ее меркитского жениха. То есть для нас что меркиты, что монголы — все одно, но сами они так не считали и легко отличали. Пропустим эпизоды, в которых Тэмуджин предстает как храбрый молодой человек, возглавлявший набеги на враждебные его роду племена. К нему присоединялось все больше и больше охотников до быстрой наживы (монголы называли их «люди длинной воли», а Л.Гумилев называет пассионариями). Впрочем, один эпизод отмечу. При всей своей воинственности и организационных талантах Чингисхан однажды (в 1185 году) во время столкновения с манчжурами, правившими тогда северным Китаем, попал в плен и провел в нем 11 лет. История это темная и освещена только в китайской летописи «Сокровенная история монголов». Она настолько сокровенна, что никаких деталей его пленения и освобождения из плена найти в ней невозможно. Зато умиляет Гумилев, с помощью пассионарной энергии уловив и написав в своей книге, какие думы думал будущий Чингисхан, сидя на берегу золотого Онона и голубого Керулена.
Известно только, что уже через пару лет после возвращения Тэмуджина из плена (в 1198 году), он опять возглавляет мощную монгольскую орду. К нему присоединяются другие монгольские племена, так что очень быстро возникает нечто вроде сильного кочевого государства. Государство же требует для своего функционирования твердых законов. И Тэмуджин, который в это время уже получил имя Чингисхан, дает этот закон. Чингисхан был избран Великим ханом единой Монголии. Этой единой Монголии Чингисханом был дан свод законов под названием Великая Яса. Она предполагала Монголию не монархией, а чем-то вроде чуть ли не президентской республики, ибо Великий хан избирался на общемонгольском курултае, в котором, правда, участвовала только знать — главы племен и родов (нойоны) и военачальники.
Несколько позже установился обычай избирать в Великие ханы исключительно потомков Чингисхана — чингизидов. Это довольно любопытная трансформация, ибо до Ясы жизнь племен регламентировалась происхождением монгола. Не повезло родиться в семье нойона, главы рода, так никакие таланты и воинская доблесть тебе не помогут.
Затем Яса предписывала беспрекословное подчинение начальнику во время военного похода. Всякое ослушание каралось смертью. Но вот тут есть одна тонкость: простого воина казнили отрубанием головы и это было для его будущего фатально. Ибо по поверьям (языческим) монголов вместе с кровью вытекала душа, что не оставляло никакой надежды на возрождение казненного. Знатных же ослушников казнили, пригибая пятки к затылку и ломая позвоночник. Так что кровь не проливалась и возрождение было возможным. Наконец, Яса требовала карать смертью за предательство не только самого предателя, но весь его род (считалось, что это родовой признак, присущий всем родственникам).
Да, еще одна вещь: Яса требовала оказывать помощь своим соплеменникам, например, делиться в пустыне водой и едой, ибо иначе путник мог погибнуть. Отказавший в этом также казнился. Яса запрещала монголам летом купаться (и мыться вообще). Считалось, что таким образом ослушник вызывает грозу, которая приведет к смерти других, не столь водолюбивых монголов. Таков был закон Ясы, а вовсе не боязнь смыть с себя счастье, как до сих пор бытует в поверьях о монголах. Хотя счастье, конечно же, при этом монгол терял — вместе с жизнью, ибо купальщик немедленно казнился.
Вообще по части разнообразия наказаний за разные нарушения Яса не баловала. О чем бы речь не шла — кара была одна — смерть. За уж совсем незначительные проступки полагалась ссылка в Сибирь. Лично для меня это звучит немного смешно, но о ссылке в Сибирь пишет такой знаток, как Лев Гумилев. Но мы говорим здесь о другом. Мы говорим о величии Чингисхана, которое не только признано «Вашингтон пост», но еще раньше Львом Гумилевым.
Все из школы помнят битву на Калке (1223), в которой впервые встретились тумены Чингисхана (под командованием Субудэя и Джэбе) с русскими и примкнувшими к ним половецкими полками под командованием чуть ли не десятка князей (из них назову Мстислава Киевского и Мстислава Черниговского, а также Мстислава Удалого). По части Мстиславов оказался явный перебор, поэтому превосходящее по численности русское войско было наголову разбито. Все Мстиславы отдавали приказания, но какого именно Мстислава следовало слушать — князья не установили. Окруженные отряды русских князей поддались на уговоры монголов сдаться в обмен на твердое обещание не проливать их кровь, то есть сохранить жизнь.
Гумилев на полном серьезе пишет, что монголы выполнили обещание — они не пролили кровь, а положили князей под помост, на котором пировало монгольское начальство. Смерть русских князей была мучительной, зато почетной (похоже на ломание позвоночника) — с правом на последующее возрождение. Да и сама битва началась, по Гумилеву, из-за русских, потому что они не захотели выдать монголам ненавистных им половцев. А те, в свою очередь, поддерживали ненавистных монголам меркитов. Вот так — бабка за дедку, дедка за репку и дошло дело до русских.
Последующие битвы (уже после смерти Чингисхана) и захваты русских (а до того среднеазиатских) городов происходили исключительно по вине самих горожан. Монголы в Западном походе нуждались в провианте, лошадях, женщинах и рабах, а наглые горожане и их князья этого не понимали. Монголы просто были вынуждены занимать города с бою. И уж тогда не щадить виновников собственного захвата. Именно так полагал покойный Лев Гумилев. С точки зрения такой логики, в любой войне всегда виновата жертва. Ибо, если бы она не сопротивлялась, то и войны бы никакой не было. Если же какой-нибудь город сдавался, то его население все равно вырезалось.
Согласно Ясе, монголы не должны были оставлять после себя возможных мстителей. Еще при жизни Чингисхана хорезмцы умоляли принять их капитуляцию и пощадить жизнь сдавшихся горожан Гурганджи . И старший сын Чингисхана Джучи просил за них. Но нет, все жители были истреблены, а Джучи вскоре найден со сломанным позвоночником. Расправиться со старшим сыном всесильного вождя мог только сам вождь. Ибо в своей Ясе Чингисхан обязал проявлять беспощадность к захваченным врагам и всякое отклонение от этого правила карал смертью.
И, наконец, каким образом великий Чингисхан (а затем Батухан) брал города? Не численным перевесом! Мобильные тумены насчитывали всего (в одном походе) 30-40 тысяч всадников, но зато каждый всадник имел по три-четыре сменные лошади. Монголы быстрыми переходами приближались к обреченному городу. Гонцы либо не успевали предупредить князя, либо делали это всего за пару часов до атаки.
Показывался маленький отряд монголов, князь со своей дружиной выносился навстречу, монголы поспешно удирали. За пределами видимости города дружина мгновенно окружалась невесть откуда взявшимися монголами и частично рубилась, частично бралась в плен. Пленных переодевали в монгольские халаты, давали штурмовые лестницы — и вперед, урус! А сзади монгольские лучники со стрелами, нацеленными в спину. Ну, точь-в-точь заградотряды (одно из изобретений Чингисхана). На приступ! Бегут, приставляют к стене лестницы, кричат, я свой, свой! Какой там «свой». Монголы делают настоящую звуковую завесу, ревут в трубы, вопят, ничего не слышно… Сверху на своих льют кипяток, бросают камни, мечут стрелы. А в это время китайские мастера установят таран и долбят, и долбят в одну точку. И вот, когда часть защитников повыбьют (монголы все время прицельно стреляют из луков), другая часть устанет, в проломы в стене с устрашающим криком «ур-рагх» («вперед», отсюда русское «ура») врывается монгольская конница — и города нет. Нет также и ни одного защитника, который мог бы передать опыт тактики монголов — все убиты. Включая женщин, которых тут же насиловали на улицах, а затем вспарывали им животы и отрезали груди (именно поэтому у русских, вопреки устойчивой легенде, мало монгольской примеси, что и подтверждает современный генетический анализ). Для Гумилева никакого татаро-монгольского ига не существовало. Был взаимовыгодный союз между Ордой и русскими княжествами. Правда, уже после нашествия Батухана монголы учинили 6 карательных экспедиций на русские княжества. Города были, говорит заученно Гумилев, виноваты сами — надо было давать все, что просят монголы. Мы уже видели, что это были за «просьбы» и что могло бы выйти, даже если их исполнить. Золотая Орда (один из четырех улусов великого монгольского каганата, их центр находился в Китае, где правила монгольская династия Юань) была вполне паразитическим образованием, жившим исключительно набегами и данью.
Великий Западный поход, начатый Чингисханом, закончился поражением от чешской тяжелой конницы (в поле, а не за стенами города!) под Оломоуцем. Там не получалось гнать пленных на стены. Если бы монголы действительно дошли бы до «последнего моря», как то завещал им Чингисхан (то есть, до Атлантики), то, надо думать, «Вашингтон пост» вместе с покойным Гумилевым выдвинули бы Чингисхана на роль человека обоих тысячелетий нашей эры, а также ходатайствовали бы о присуждении ему Нобелевской премии мира и Ленинского знака Дружбы между народами.
Валерий Лебедев